Московская магия. Темное Сердце - Страница 94

Не догадываясь о бесполезности своей затеи, парень осторожно поставил чашу на алтарь и принялся опускать в нее кольца из странного черного металла. Увесистые украшения беззвучно скрывались в густой алой жидкости, пробуждая в Ло'пта поистине божественное любопытство.

Кровь одаренного расшевелила таящуюся в кольцах магию вампиров, преломляя и усиливая ее. Жертвенный камень шевельнулся, предчувствуя пиршество, а светящиеся шары беспокойно замигали по всему храму, вторя его нетерпению. Если бы речь шла о человеке, пожалуй, самым близким аналогом был бы желудочный спазм постящегося аскета при виде обильно накрытого стола. По связующему каналу прошел такой всплеск, что Пта ощутил бы нетерпение камня даже на другом конце мира. Интересно, что за жертва могла вызвать такую реакцию?

Ждать оставалось недолго.

Резким жестом юноша плеснул содержимое чаши на алтарь. Неловко, словно спешил, боясь передумать в последний момент. Жертвенный камень беззвучно заурчал, переваривая дар. Кровь иномирянина бесследно впиталась сквозь многочисленные трещинки и сколы, а по неосязаемому каналу побежали первые капли пьянящей силы. Сперва они выглядели как мелкая морось, потом – летний дождик, осенний ливень и, наконец, полноценное наводнение. Вселенский потоп!

Наложенные меднолобым оковы потрескивали, сопротивляясь, но напор и не думал ослабевать. Наоборот, лишь усиливался с каждой минутой, все сильней расшатывая скрепы.

Скрестив руки на груди, молодой человек стоял перед алтарем, в самом центре урагана, и как будто не замечал творящегося вокруг хаоса. Собственно, так оно и было на самом деле. Юнец совершенно не умел пользоваться своим даром. Пта не нуждался в заклинаниях, его могущество покоилось на других китах, но божественный отчетливо видел натужность действий гостя. Тот проламывался там, где требовалось просто плыть. Боролся, вместо того чтобы управлять. Течение сил стремилось подхватить одаренного, но из-за его барахтанья лишь тянуло ко дну. Большую часть времени гость боролся сам с собой.

'Хорошо бы глянуть на его учителя', – думал Пта Ло'пта, с напряжением всматриваясь в скрипящие оковы. – 'И четвертовать на потеху толпы'.

Гость не был чужд магии. Светящиеся глобулы не вызвали у него присущего простолюдину трепета. Он инстинктивно почувствовал гнев змея-охранника, и смог увернуться от его удушающих колец. Покрытый чешуей 'Я-щер' также произвел впечатление на Птицеголового. Наделенные разумом магические твари встречались редко, служили плохо, и периодически сбегали от своих хозяев. Любые ошейники со временем слабели, а небрежность почти всегда приводила к серьезным последствиям. Нередко питомцы уносили с собой куски тел хозяев в память о многолетней службе.

Птицеголовый Пта отчетливо скрежетнул белоснежным клювом. Кое-кто явно допустил небрежность, и последствия не заставят себя ждать. Невероятно, но Божественный был готов поклясться собственным оперением! Мальчишке удалось невозможное! Чашей крови и восемью комочками таинственного металла он прервал тысячелетнее заточение Пта Ло'пта. Статуя шевельнулась, сбрасывая вековое оцепенение, и сделала первый шаг с постамента. Гулкий удар сотряс храм до основания.

Хозяин вернулся!

Мальчишка изумленно рассматривал ожившего колосса, не делая, впрочем, попыток скрыться. Пта склонил голову на бок, прислушиваясь. Сердце гостя трепетало, но в его песне не было кислого привкуса страха. Верховный сдержано улыбнулся – мало чести получить свободу из рук трусливого шакала. И тут же гулко рассмеялся, когда из-за спины раздалось предупреждающее шипение. Чешуйчатый 'Я-щер', столь похожий на обычную, но сильно подросшую песочную саурисc, не горел желанием связываться с врагом вдвое большего размера, но и в стороне оставаться не собирался. И это тоже понравилось божеству. Хозяин и друг такого зверя не мог быть трусом. Верховный Пта Ло'пта, Птицеголовый повелитель неба, Властитель тысяч племен и сотен демонов впервые склонил голову перед простым смертным.

Александр не догадывался, что только что в очередной раз избежал смертельной опасности. Божественный вполне мог воспринять спасение от рук плебея как несмываемое оскорбление, и тогда участь юноши была бы предрешена. В личных покоях Верховного не властвовала даже смерть, и наказание за кощунство могло растянуться на вечность. Пока сама душа не рассыплется под гнетом пыток, не оставляя надежды на перерождение. Впрочем, не осознавал Сашка и оказанной ему чести. Немногие божества удостаивались подобной благосклонности от первого из небожителей. Юноша явно не знал, как отвечать ожившей статуе, а потому лишь сдержано кивнул в ответ, чем неожиданно развеселил Ло'пта. Тот раскинул в сторону руки, будто пытаясь обнять весь мир целиком, а из его груди вырвался радостный клекот. Исполин приветствовал новообретенную свободу.

Но даже больше свободы его сейчас интересовала личность гостя. Языки разных миров препятствовали общению, но для понимания не обязательно разговаривать. Осторожно подхватив золотую чашу, Птицеголовый опрокинул остатки себе в клюв, и замер, прислушиваясь. Скрытая в крови гостя информация впитывалась им как губкой. Новый мир, новые понятия, законы и традиции – Пта познавал саму суть земной жизни, выхватывая куски из памяти 'А-лек-сан-дра'. Смутные образы восхищали своей красотой. Мир без богов. Чистый лист папируса, на котором только-только появлялись строки новой истории.

И живой 'эльмеш хали'. Странник миров, уже сейчас способный протащить Птицеголового на Землю. Пта хищно прищелкнул клювом, и посмотрел на гостя совсем другим взглядом. Соблазн оказался столь велик, что бог на мгновение забыл о тысячелетнем заточении.