Московская магия. Темное Сердце - Страница 71

В такой ситуации невольно почувствуешь себя немножко брошенным. Исподволь накатывало ощущение, что никому ты не нужен со своими страхами и сомнениями. Напарник занят церковными делами, и не вылезает из телевизора. На Женьке вся Академия держится, и я вообще не представляю, когда она спит. Коста считай взял на себя все конторские дела, и хотя для простого боевика он неплохо справляется, заметно, что это не его профиль. Не до меня ему сейчас. Про Макарова вспоминать не хотелось вовсе. Отношение у деда было как к лабораторной крысе – сдохнет, не сдохнет? И если сдохнет, то как быстро? В общем, все заняты своими проблемами.

Невеселые размышления пришлись мне по вкусу. Я сидел на лавочке, и целенаправленно, но безрезультатно себя жалел. Умные мысли в голову не забредали. Ну, не с матерью же мне советоваться, в самом деле?! Тем более что она опять уехала в командировку…

– Я смотрю, у тебя сеанс психоанализа проходит? Сидишь злой, бормочешь чего-то. Может, я пока еще погуляю? – Незаметно подкравшийся священник по-доброму улыбнулся, и вместо приветствия протянул мне здоровенное эскимо на палочке. – От тебя такие волны идут, что просто страх и ужас. На вот, пока весь парк не всполошил.

Подтаявшее на жаре мороженное оказалось невероятно вкусным. Уплетая за обе щеки прохладную сладость, я рассказывал Игорю о своих печалях, параллельно стараясь не уделаться с головы до ног. Получалось плохо, но пальцы я облизывал с неменьшим удовольствием.

– Мне кажется, тебе просто нужно отдохнуть. – При всех своих недостатках, служитель матушки-Церкви прекрасно умел слушать, и говорить начал только когда иссяк мой словесный поток.

– И как вы себе это представляете? – Запал у меня кончился, как, впрочем, и мороженое. Мы прогуливались вдоль набережной и мирно беседовали о том, о сем, периодически возвращаясь к теме разговора. Одетый в черную рясу священник в компании наголо бритого подростка привлекал множество любопытных взглядов. Впрочем, отец Илларион оказался привычен к такого рода вниманию, а я слишком увлекся разговором, что хоть как-то реагировать.

– У тебя нелегкий период, Саша. Как и у всех нас. – Прежде чем я успел возразить, Игорь спешно уточнил: – Возможно, твой случай выделяется из общей массы, я не спорю. Но разбираться тебе придется самому. И не потому, что тебя, как ты выразился, 'кинули' все вокруг, а потому, что по большому счету никто не знает как тебе помочь. Несмотря на большое личное могущество, люди периодически ошибаются. И Макаров, и Евгения – они всего лишь люди, не забывай об этом. Будь у них ответы на твои вопросы…

– Ошибаетесь! – Я перебил Игоря.

Священник говорил правильные вещи, и в то же время то ли слегка лукавил, то ли не понимал, как и остальные. Из моих слов ясно следовало, что где-то там – в подсознании, Ящеру угрожает смертельная опасность. В эту самую секунду мое звериное 'я' в одиночку сдерживало демона. Он тянул время, расплачиваясь за отсрочку собственной жизнью.

Все началось в парке, в момент вознесения Эль. Человек сдался, зверь – нет. И теперь Ящеру предстояло расплачиваться за мою трусость, а я не мог прийти ему на помощь, потому что ни Макаров, ни Василек не понимали, что значила такая потеря для оборотня. С их точки зрения обмен личной звериной шизофрении на ослабление демона Эль – сделка более чем приемлемая. Они не собирались рисковать Сашей, а я с каждым днем все сильней ощущал пятно ущербности в глубине души. Платой за трусость стало медленное отмирание лучшей моей половины. Зверь оказался стократ порядочней человека, и это давило на совесть. Давило все сильней.

Наверное, только Волков смог бы меня понять, и посоветовать что-нибудь дельное. Но майор пропал, и внутреннее чутье подсказывало, что пропал навсегда. Объяснять Игорю свои более чем смутные догадки я не собирался, и просто попросил:

– Помоги мне. Я не прошу много – только прикрыть, если что пойдет не так. Пробиваться к Ящеру я буду сам.

Священник вдруг поднял ладонь, призывая к молчанию. Вся его фигура выдавала крайнее напряжение. Такое чувство, будто Игорь изо всех сил вслушивался в звуки недоступные больше никому. Разговор между нами шел серьезный, и для дурных шуток момент совершенно неподходящий. Значить это могло только одно – святой отец действительно что-то почувствовал.

– Странно. – Наконец произнес Игорь, и устало потер глаза, пытаясь стряхнуть напряжение. – Устал, наверное. Померещится же такое. Все от жары…

Согласиться я не успел. Мои слова оборвал оглушительный женский визг, отдающий едва не животной паникой. И сразу за ним раздалась длинная и заполошная автоматная очередь. Взахлеб. На весь рожок. Впрочем, и то, и другое быстро оборвалось, и над набережной повисла мертвая тишина. Всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы понять – здесь в парке кого-то убивали. Убивали посреди бела дня, не обращая внимания на вооруженные патрули и присутствие полицейских.

Насыщенные взрывными стычками тренировки Макарова помогли – сознание мгновенно перестроилось в боевой режим. К моему удивлению, святой отец все равно успел оторваться, и теперь стремительно набирал скорость, подхватив полы развевающегося одеяния. Не стоило мне забывать о боевом прошлом владыки Иллариона. Сверх, он и есть сверх. Даже если выглядит как клоун, сверкая голыми пятками сандалий.

Не теряя времени, я рванул за ним. Думаю, в тот момент я смотрелся жутковато. Тело оборотня изменялось, на бегу обрастая дополнительными мышцами. Меня против воли пригнуло к земле, и это выглядело крайне неестественно. Движения рваные, а судорога первых трансформ бросает из стороны в сторону. Мерзкое зрелище.